Наша рассылка
Хотите быть в курсе событий нашего Прихода и Православного мира? Тогда Вы можете подписаться на нашу почтовую рассылку, заполнив данную форму. 
Управление подпиской
Православные новости

Предостережение Святителя Игнатия от опасностей на пути спасения

1. О чтении книг, содержащих лжеучение.

Душу может убить одна мысль, содержащая в себе какой-нибудь вид богохульства, тонкий, вовсе не приметный для не знающих. Свт. Игнатий 

Во времена святителя Игнатия в России увеличилось печатание книг духовного содержания, переведенных с иностранных языков. Тысячами книги инославных писателей привозились из-за границы. Эти книги находили в России многих читателей.

Святитель Игнатий очень неодобрительно относился к духовной литературе, написанной на Западе. В этом вопросе он был очень принципиален и строг. Владыка признавал, что книги инославных писателей могут содержать хорошие мысли, но по своему духу они не соответствуют нравственному преданию Православной Церкви и чаще всего написаны людьми, подвиг которых имел неправильное направление.

Такие книги, наряду с истинными, содержат и много ложных мыслей, и читающий их, часто сам того не замечая, уклоняется на путь лжи. «Опыт доказывает, — пишет владыка, — как гибельны последствия безразборчивого чтения. Сколько можно встретить между чадами Восточной Церкви понятий о христианстве самых сбивчивых, неправильных, противоречащих учению Церкви, порочащих это святое учение, — понятий, усвоенных чтением книг еретических!»

Отличие святоотеческих писаний от произведений, написанных на Западе, святитель Игнатий усматривал в следующем. Подвижники Восточной Церкви всегда основывали свой подвиг на глубочайшем смирении; грехопадение человека было постоянным предметом их размышлений, постоянным занятием их был плач о своих грехах. Покаянием был преисполнен весь их подвиг, и этим же спасительным чувством исполняли они свои писания. Святые отцы приводят своих читателей к рассмотрению своих грехов, своего падения, к плачу о себе пред милосердием Создателя, к исповеданию Искупителя.

Первоначально они обуздывают греховное влечение нашего тела, делают его способным к духовной деятельности, затем очищают ум от усвоившихся ему падением мыслей и заменяют их мыслями обновленного человека. После этого св. отцы научают исправлению сердца — изменению его греховных навыков и ощущений. Последнее особенно трудно и требует продолжительного подвига. Чтобы заменить греховные навыки, свойства и чувствования навыками, свойствами и чувствованиями духовными, нужно умертвить в себе все греховные пожелания плоти и крови и подчинить тело, ум и сердце духу. Только после этого христианин становится способным к восприятию высших духовных видений. Таким путем шли все древние отцы Востока, и ему они учат в своих творениях.

Древние подвижники Запада — преподобный Венедикт и святой папа Григорий Двоеслов — были единомысленны с Востоком и в подвижнической жизни шли этим же путем, но со времени отпадения Запада от Восточной Церкви западные подвижники пошли иным путем: «Уже Бернард, — пишет святитель Игнатий, — отличается от них (наставников Востока) резкою чертою; позднейшие уклонились еще более».

Западные писатели, оставив путь покаяния и очищения себя от страстей и пороков, сразу же влекут грешного человека в объятия любви и на высоты видений. «Они тотчас влекутся и влекут читателей своих к высотам, недоступным для новоначального, заносятся и заносят». Понятие об истинной духовности утрачено у подвижников Запада, оно у них заменено разгоряченной и исступленной мечтательностью. Действия мечтательности и разгорячения они принимают за благодатные переживания. Кровь и нервы, тщеславие, тонкое сладострастие производят в сердце ложные утешения, наслаждения и упоения, которые обольщенный подвижник считает истинными. «Все незаконно подвизавшиеся, — по свидетельству святителя Игнатия, истинного подвижника, — находятся в этом состоянии».

Из этого состояния самообольщения на Западе написано множество книг, имеющих громкие, многообещающие названия.

Люди, незнакомые с нравственным преданием Восточной Церкви, с большим интересом и увлечением читают подобные книги. Они тонко льстят их греховным чувствам и привлекают быстротою движения высших переживаний. Человек, несведущий в духовной жизни, принимает эти переживания за истинные и, приняв ложь за истину, становится на путь самообольщения и гибели. «Не прельщайся громким заглавием книги, обещающим преподать христианское совершенство тому, кому нужна еще пища младенцев; не прельщайся ни великолепным изданием, ни живописью, силою, красотою слога, ни тем, что писатель будто святой, будто доказавший свою святость многочисленными чудесами» , — убеждает святитель Игнатий своих читателей. Ясно и кратко изложил святитель Игнатий свое отношение к чтению святых отцов и иностранных писателей в одном из писем к сестре своей Елизавете Александровне. Он пишет, что она познакомилась с вечностью не по «романтическим иностранным книжкам», которые приводят к самообольщению, но под руководством отцов Восточной Церкви, в творениях которых нет ничего «романтического, мечтательного, льстящего и обманывающего ум и сердце». Чтение святых отцов открывает человеку, каково должно быть отношение к Богу, Творцу и Искупителю, и научает покаянием приближаться к Нему, а не льстить себе «сладостными чувствованиями мнимой духовной любви», о которой учат Фомы Кемпийские, Франсуа де Саль и другие лжеучителя. «Духовная любовь есть достояние совершенных, а достояние благочестивых и спасающихся есть страх Божий, зрение своих грехов и недостатков, результат того и другого — сердце сокрушенно и смиренно, выражающееся покаянием. Вот истинно нравственное учение Православной Церкви, чуждое обмана и самообольщения».

Особенно предостерегал владыка своих пасомых от чтения книги западного монаха Фомы Кемпийского «Подражание Христу», которая в его время была переведена на русский язык, пользовалась большим успехом в светском образованном, но мало сведущем в религиозных вопросах обществе и даже переиздавалась несколько раз. В одном из писем святителя Игнатия можно прочитать следующее: «…наслаждение обольщенного сердца похоже на притворную тишину, которою прикрыта поверхность глубокого, темного омута — жилища чудовищ. Между прочими тлетворными обманчивыми зефирами, навевающими на сердце эту страшную тишину, это бедственное, гибельное наслаждение, навевает их… и чтение известной книги Фомы Кемпийского, западного монаха, находившегося в бесовской прелести, книжки «Подражание».

Отрицательное отношение святителя Игнатия к книге Фомы Кемпийского и к другим произведениям западных писателей было основано не на предвзятом мнении недоверия ко всему инославному, а на многолетнем изучении подвига отцов Восточной Церкви, в сравнении с которыми владыка мог увидеть ложность направления подвижников Запада. В письме к А. М. Горчакову, подтверждая свое отрицательное мнение о сочинении Фомы Кемпийского, святитель Игнатий свидетельствует: «…мнение мое основано на долговременном изучении отцов Православной Церкви».

Книги, содержащие лжеучение, могут оставлять в душе глубокий след, поэтому христианину, по неведению читавшему их, нужно решительным отвержением воспринятых ложных мыслей и покаянием врачевать свою душу. «Если… ты, — обращается к христианину владыка, — позволил исписать и исчеркать скрижали души разнообразными понятиями и впечатлениями, не разбирая благоразумно и осторожно, — кто писатель, что он пишет, то вычисти написанное писателями чуждыми, вычисти покаянием и отвержением всего богопротивного».

Книги, содержащие неправославное учение, можно читать лишь совершенным мужам, тем, у кого мысли и сердце просвещены Святым Духом. В древние времена пастыри Церкви Христовой читали еретические книги с той целью, чтобы обличить заблуждения и предостеречь своих пасомых от еретического учения.

Не только от книг, написанных на Западе, предостерегает святитель Игнатий: где бы ни была написана книга, но если автор ее не следует учению Церкви, мирянину лучше воздержаться от чтения ее. «Всякому, не принадлежащему Восточной Церкви, единой святой, писавшему о Христе, о христианской вере и нравственности принадлежит имя лжеучителя», — считал святитель Игнатий. Владыка рекомендует христианину не только не читать книги лжеучителей, но и не беседовать о христианстве с людьми, зараженными еретическим учением.

Каждый, кому дорого свое спасение, должен внимательно отнестись к изложенным здесь предостережениям святителя Игнатия.

Ревностный христианин всегда будет исполнителем наставления богомудрого святителя: «Оставь… беспорядочное чтение, наполняющее ум понятием сбивчивым, превратным, лишающее его твердости, самостоятельности, правильного взгляда, приводящее в состояние скептического колебания. Займись основательно изучением Восточной Церкви по Ее преданию, заключающемуся в писаниях святых отцов. Ты принадлежишь этой Церкви? Твоя обязанность узнать Ее как должно». 

2. Ложное направление духовной жизни.

В девятой главе этой работы было изложено учение святителя Игнатия о необходимости христианину непрестанно бодрствовать над собой; в данном разделе будет рассмотрено учение владыки о прелести — том ужасном состоянии, в которое может прийти христианин, оставивший непрестанное бодрствование над собой и попустивший ложно развиваться своей духовной жизни. Следуя учению святых отцов, преосвященный владыка считал, что все человечество после грехопадения находится в состоянии самообольщения.

Диавол ложью прельстил первых людей: праотцы, прельстившись, признали истиною ложь, и с того времени естество человека заражено ядом зла — имеет склонность к прелести. «Надо признать — и это признание будет вполне справедливым — надо признать, что все мы, человеки, находимся больше или меньше в самообольщении, все обмануты, все носим обман в себе. Это — следствие нашего падения, совершившегося чрез принятие лжи за истину, так всегда падаем и ныне», — учил владыка.

В прелести, в широком смысле этого слова, находится все человечество в состоянии грехопадения, потому что все человеческое естество повреждено ложью. Говоря о прелести, присущей всем людям, святитель Игнатий приводит слова преподобного Симеона Нового Богослова, который сказал: «Господь наш Иисус Христос потому и сошел к нам, что восхотел изъять нас из плена и из злейшей прелести». В прелесть впадает тот человек, кто развил в себе до крайности свойственное всем людям самообольщение, вступил в общение с диаволом и стал его храмом и орудием.

Источником прелести, как всякого зла, всегда был диавол.

Человеку по искуплении предоставлена свобода повиноваться Богу или диаволу, и для того, чтобы свобода могла обнаружиться непринужденно, диаволу оставлен доступ к человеку. Диавол хочет оставить человека у себя в порабощении и по искуплении, для этого он употребляет обыкновенное свое орудие — ложь. Он старается обмануть человека, опираясь на его греховное естество, возбуждает страсти и, придавая им благовидность, склоняет к удовлетворению их, развивает в человеке самообольщение и стремится через это привести его в большее подчинение себе.

Человек, уверовавший во Христа Спасителя, действуя под руководством Евангелия, укрощает страсти и этим постепенно выводит себя из состояния самообольщения и подчиненности падшим духам в область истины и свободы.

Христианин, не следующий учению Христову, живущий по своей воле и разуму, удобно подчиняется диаволу и из состояния самообольщения переходит в состояние бесовской прелести. Самообольщение и неразрывно связанная с ним гордость всегда бывают причиной падения человека в прелесть.

Преподобный Григорий Синаит сказал: «Вообще одна причина прелести — гордость». Продолжая эту мысль, святитель Игнатий пишет: «В гордости человеческой, которая есть самообольщение, диавол находит себе удобное пристанище и присоединяет свое обольщение к самообольщению человеческому. Всякий человек более или менее склонен к прелести, потому что природа каждого человека уязвлена гордостию».

Святитель Игнатий учил, что прелесть первоначально действует на образ мыслей, постепенно сообщается сердцу — извращает сердечные ощущения; покорив себе всего человека, прелесть отражается и на всей деятельности человека — овладевает даже самим его телом.

Как разнообразны человеческие страсти, так много¬ образны и состояния людей, подверженные бесовской прелести, и насколько порабощен человек лжи, настолько и сильна бывает прелесть, объявшая его. В прелесть христианин может уклониться, упражняясь неправильно любым видом подвига. Для подтверждения этой истины святитель Игнатий приводит слова преподобного Макария Великого, который сказал: «Со всею осмотрительностию должно наблюдать устраиваемые врагом (диаволом) со всех сторон козни, обманы и злоковарные деяния. Как Святый Дух через Павла служит всем для всех, так и лукавый дух старается злобно быть всем для всех, чтоб всех низвести в погибель. С молящимися притворяется и он молящимся, чтоб по поводу молитвы ввести в высокоумие; с постящимися постится, чтоб обольстить их самомнением и привести в умоисступление; с сведущими Священное Писание и он устремляется в исследование Писания, ища по-видимому знания, в сущности же стараясь привести их к превратному разумению Писания; с удостоившимися осияния светом представляется и он имеющим этот дар, как говорит Павел: сатана преобразуется в ангела светла (2 Кор. 11, 14), чтобы, прельстив привидением как бы света, привлечь к себе. Просто сказать: он принимает на себя для всех всякие виды, чтоб действием, подобным добру, поработить себе подвижника и, прикрывая себя благовидностию, низвергнуть его в погибель».

Святитель Игнатий свидетельствует, что ему случалось видеть старцев, которые занимались исключительно усиленным телесным подвигом и пришли от него в величайшее самомнение и самообольщение. Их душевные страсти: гнев, гордость, лукавство, непокорность — получили необыкновенное развитие. Самость и самочиние преобладали в них. Они же с ожесточением отвергали все спасительные советы и предостережения, не повинуясь даже святителям, они попирали не только смирение и скромность, но даже правила приличия, выражая самым наглым образом пренебрежение к начальству. Все многообразие прелести владыка относит к двум главным видам: первое — прелесть, которая возникает от неправильного действия ума, и второе — прелесть от неправильного действия сердца. Первый вид прелести может возникнуть у подвижника при неправильном направлении молитвенного подвига. Если христианин, молясь, будет сочинять в своем уме различные мечтания и рисовать пленительные картины, то он не избежит пагубной прелести. Все великие христианские наставники воспрещают при молитве не только самому сочинять мечтания, но и принимать образы, которые могут представиться подвижнику непроизвольно. От принятия и услаждения произвольными и непроизвольными мечтаниями подвижник непременно придет к душевному расстройству и прелести. Предостерегая христианина от мечтательной молитвы, святитель Игнатий приводит слова преподобного Григория Синаита, который пишет: «Никак не приими, если увидишь что-либо, чувственными очами или умом, вне или внутри себя, будет ли то образ Христа или Ангела, или какого святого, или представится тебе свет… Будь внимателен и осторожен! Не позволь себе доверить чему-либо, не вырази сочувствия и согласия, не вверься поспешно явлению, хотя бы оно было истинное и благое, пребывай хладным к нему и чуждым, постоянно сохраняя ум твой безвидным, не составляющим из себя никакого изображения и не запечатленным никаким изображением. Увидевший что-либо в мысли или чувственно, хотя бы то было и от Бога, и принимающий поспешно, удобно впадает в прелесть — по крайней мере, обнаруживает свою наклонность и способность к прелести, как принимающий явление скоро и легкомысленно… Бог не прогневается на того, кто, опасаясь прелести, с крайнею осмотрительностью наблюдает за собой, если он и не примет чего посланного от Бога, не рассмотрев посланное со всею тщательностию, — напротив того, Бог похваляет такого за его благоразумие».

Принимающий при молитве мечтания заимствует их из своего самообольщения, своей гордости и обманывает сам себя. Все, что представляет он себе, есть вымысел и не существует на самом деле. Мечтательность из области истины вступает в область лжи и отца лжи — диавола.

Истинные христиане всех времен, опасаясь прелести на поприще духовной жизни, ни в чем не доверяли себе и старались жить по совету опытных людей, оберегая себя этим от самообольщения. Преслушание старших и своя воля удобно могут привести христианина к прелести.

Поразительный пример бесовского обольщения, происшедшего от неправильной молитвы, владыка приводит из воспоминаний своих юношеских лет. В 1824-1826 годах он, учась в Инженерном училище, посещал в Александро-Невской Лавре монаха Иоанникия, ученика старцев Феодора и Леонида, и совещался с ним о своих помыслах. Посещали о. Иоанникия и многие другие миряне. Ходил к нему и солдат Павловского полка Павел. Он недавно обратился из раскола. Лицо его сияло радостью. Имея весьма скудные понятия о духовном подвиге, Павел предался неумеренному телесному подвигу, несообразному с его телесными силами, и мечтательной молитве. Однажды ночью, когда он стоял на молитве, около икон внезапно явился солнцеобразный свет и посреди его сияющей белизны — голубь. «Приими меня: я — Святый Дух, пришел соделать тебя моею обителью», — такой глас раздался от голубя. Павел выразил радостное согласие. Голубь вошел в него через уста, и Павел, изнуривший свое тело постом и бдением, внезапно ощутил в себе сильнейшую блудную страсть, оставил молитву и побежал в блудилище. С того времени он посещал все доступные для него притоны. Через несколько лет он опомнился. Свое обольщение бесовским явлением он изложил в письме к иеросхимонаху Леониду, жившему тогда в Александро-Свирском монастыре. Святитель Игнатий был в то время послушником старца Леонида, по благословению старца читал это письмо и свидетельствует, что в письме проявилось прежнее высокое состояние падшего.

Некоторые подвижники, впавшие в первый вид прелести, окончили свою жизнь самоубийством. Происходит это оттого, что среди ложного наслаждения, доставляемого бесовскою прелестию, иногда приходят минуты, в которые прелесть обнажает себя и дает вкусить себя такой, какова она есть. В эти минуты прельщенный чувствует невыносимую душевную горечь и отчаяние. Эти минуты с очевидностью говорят о неправильности всего душевного направления, но так как начало прелести — гордость, то прельщенный упорно признает себя сосудом благодати Святого Духа, не внимает спасительным советам ближних и не принимает никаких мер к исцелению себя. Идет время, а припадки отчаяния становится все сильнее, и, наконец, отчаяние обращается в умоисступление и оканчивается самоубийством. Святитель Игнатий сообщает, что такая трагедия произошла в начале XIX столетия в Софрониевской пустыни. Там жил схимонах Феодосии, проводивший возвышенный образ жизни, так это казалось братии и мирским посетителям обители. Однажды ему представилось, что он восхищен в рай. Свое видение он подробно пересказал настоятелю и выразил сожаление, что видел в раю себя одного и не видел никого из братии. Эта черта ускользнула от внимания доверчивого настоятеля, он поверил истинности видения, собрал всю братию, пересказал им о видении схимонаха и увещевал всех вести более строгий образ жизни. Однако со временем начали обнаруживаться странности в действиях схимонаха. Кончилось же тем, что схимонах был найден удавившимся в своей келье.

Второй вид прелести происходит в том случае, если подвижник, исполнившись гордости и безрассудства, будет стремиться развить в своем сердце ощущения святые и духовные, к которым он еще не способен. «Как ум нечистый, желая видеть Божественные видения и не имея возможности видеть их, сочиняет для себя видения из себя, ими обманывает себя и обольщает: так и сердце, усиливаясь вкусить Божественную сладость и другие Божественные ощущения и не находя их в себе, сочиняет их себе, ими льстит себе, обольщает, обманывает, губит себя…» — пишет владыка Игнатий. Второй вид прелести, по свидетельству владыки, одинаково душепагубен, как и первый, но проявляется он менее явно. Он редко приводит к сумасшествию и самоубий¬ству, но решительно растлевает как сердце, так и ум.

Прелесть, возникающая в сердце по производимому состоянию в уме, названа святыми отцами «мнением».

Подверженный «мнению» «мнит о себе», составляет о себе мнение праведности. «Мнение» всегда основывается на ложных понятиях и ложных ощущениях и принадлежит к области отца лжи — диавола.

Думающие о себе, что они праведны и преисполнены дарами Святого Духа, чтобы поддержать в окружении людей свое достоинство, способны и на лицемерство, лукавство и обман. На тех, кто не признает их мнимой святости, они распаляются непримиримою враждою и ненавистью.

Одержимый «мнением» теряет способность духовного преуспеяния. Обманывая себя, он думает, что достиг уже святости, и гордость, всегда сопутствующая мнителю и питающая его мнение, не дает ему возможности увидеть свое истинное положение.

Преосвященный владыка пишет: «Мнящий о себе, что он бесстрастен, никогда нет очистится от страстей; мнящий о себе, что он исполнен благодати, никогда не получит благодати; мнящий о себе, что свят, никогда не достигнет святости. Просто сказать: приписывающий себе духовные делания, добродетели, достоинства, благодатные дары, льстящий себе и потешающий себя «мнением», заграждает этим «мнением» вход в себя и духовным деланиям, и христианским добродетелям, и Божественной благодати, — открывает широко вход греховной заразе и демонам».

Основываясь на утверждении преподобного Макария Великого, сказавшего, что нет ни одного человека, совершенно свободного от гордости, святитель Игнатий говорит, что нет людей, которые были бы свободны от действия на них «утонченной прелести, называемой «мнением»».

Следствиями «мнения» бывают еретические мысли, богохульство и раскол. Множество душевредных книг написано из этого состояния. Иногда «мнение» приводит свою жертву к очевидной для всех катастрофе. Святитель Игнатий приводит следующий пример гибели подвижника, подверженного прелести «мнения». На Валаамском острове некий схимонах Порфирий возомнил о себе… что от усиленного подвига он стал легким и может перейти глубокий залив по очень тонкому льду. Отвергнув предостережения старцев, схимонах вступил на лед, но недолго шел он. «Мнение» погубило мнителя, лед проломился, и он погиб.

Ярко выраженная прелесть (как первого, так и второго вида) бывает чаще всего у безмолвников, но и многие люди, живущие среди общества, из-за неправильного направления подвига часто подвергаются тяжкой прелести. Так было во времена святителя Игнатия, так было до и после него.

Трудно, почти невозможно христианину, одержимому прелестью, отказаться от нее и вернуться на правильный спасительный путь. «Труден выход из самообольщения, — свидетельствует святитель-подвижник. — У дверей стража, двери заперты тяжеловесными крепкими замками и затворами, приложена к ним печать бездны». Замками и затворами владыка называл гордость, тщеславие, лицемерие и лукавство самообольщенных, адской несокрушимой печатью — признание действий самообольщения действиями благодатными.

Чтобы выйти из прелести, нужен богомудрый наставник, который мог бы вовремя заметить прелесть и исторгнуть ее плевелы из души, если же прелесть укрепилась в душе, нужен дерзновенный пастырь-молитвенник, который своей молитвой мог бы отторгнуть духов тьмы от души прельщенного и вывести ее из области лжи к Свету и Истине — Христу.

Христианин, подверженный прелести, если и сможет с большими усилиями отказаться от нее, то по причине душевного расстройства, причиненного прелестью, бывает неспособен к прохождению возвышенного христианского подвига.

Каждый христианин, заботящийся о своей душе, должен знать о том, что ложное направление в духовной жизни приводит к прелести, и поэтому всеусиленно стараться шествовать истинным путем, чтобы вместо спасения не унаследовать погибель.

Как христианину избежать прелести во всех ее многоразличных проявлениях? В «Отечнике» святитель Игнатий приводит слово Великого Антония: «Люби смирение, оно покроет тебя от грехов». Только истинное смирение избавляет христианина от всех опасностей в духовной жизни.

По убеждению владыки, смирение должно идти рядом с подвигом. Подвиг без смирения не только не приносит никакого плода, но вводит в высокоумие, осуждение других, в обольщение и прелесть. Владыка Игнатий смирению давал даже явное предпочтение пред подвигом, считая, что если человек не будет нести никаких подвигов, но преуспеет в смирении, он достигнет того же совершенства, какое достигается подвигом. Видя постоянно увеличивающуюся человеческую немощь: душевную и телесную, святитель Игнатий писал: «В наше время Бог дарует спасение более при посредстве смирения, нежели подвига, ныне при умножившихся немощах подвиг особенно опасен, как сильно наветуемый осуждением, притом требующий опытного руководителя, а смирение — всегда непадательно».

Из работы иг. Марка (Лозинского) «Духовная жизнь мирянина и монаха по творениям и письмам еп. Игнатия (Брянчанинова)».

Наши видеоканалы:
Пожертвования